Читать книгу "Deja Vecu [Уже пережитое] - Георгий Евгеньевич Кузьмин"

даже самые смелые эксперименты.

Я вылетел как пуля из-под одеяла. Даже Аню разбудил.

– Ты куда? Ты чего? – не открывая глаз, бормотала она.

– Сейчас вернусь… – в прошлое!

Взяв ежедневник, я понёс его на кухню, оставаясь в одних трусах. Сигарета, минутное раздумье, какое время написать, и ручка начала выплёскивать чернильные загогулины на бумагу. Выбрал самое подходящее время – примерно за пять минут до того, как мы пошли в спальню.

ШМЯК

Я снова на кухне с Анькой, ещё в одежде, и пока не знаю этой сладкой усталости после постельных сцен. Отлично! Значит возбуждение у меня будет столь же сильным как и в первый раз. Хотя, если смотреть на время как на беспрерывную линию, то первого раза ещё и не случилось.

На этот раз я сделал акт несколько длиннее, и в таком положении о котором даже вспоминать стыдно. Как мне показалось, это возымело эффект. По крайне мере Анька, удивлённо молчала на меня, вытаращив глаза, чего раньше я не замечал после секса. Обычно она просто утыкалась мне в грудь, и засыпала.

– Да уж, – почему-то в постели всегда тянет говорить шёпотом, даже когда можно смело орать. – Теперь я поняла, про какие перемены ты говорил.

– И про эти тоже. Но это только начало.

Тут меня осенило во второй раз. Мои же слова «только начало» имеют весомость, да ещё какую! Что, если не побояться и написать ещё раз это же время и событие в ежедневнике? Через пять минут я уже сидел на кухне, а Анька сидела напротив. Почему-то в этот раз ей не захотелось засыпать одной.

– Почему именно сейчас? – она не понимающе наблюдала за мной.

– Чтобы это сейчас повторилось ещё раз.

– Чего?

ШМЯК

Эксперимент получился!

Значит, что одно и то же событие можно повторять бесконечно. Открытие, которое сулит поистине неограниченную свободу выбора вариантов и полностью игнорирует Теорию Относительности. Прости, Эйнштейн.

На этот раз я был жёстким в постели, и это нам не очень понравилось. Ну что же, не оставлять же плохие воспоминание о себе.

ШМЯК

Шестьдесят девять. Тоже не то, значит в утиль и это.

ШМЯК

Мы не дошли до кровати.

ШМЯК

Прямо на кухне.

ШМЯК-ШМЯК-ШМЯК

В тот вечер я вдоволь наШМЯКался, отпустив свою фантазию как запертую птицу в свободный полёт. В итог,е мы победили Камасутру, которая в один час (многократно повторяющийся) сжалась до объёма маленькой записной книжки. Шутка ли, когда для меня было нормой секса за час совершить полтора «спринта», а так вышло двадцать пять.

Двадцать пять!

Падите ниц, о Древние, ибо мне открылась истина истин, легла в руки мои и подчинилась мысли моей. Истина, которая старше Богов и могущественнее любой Силы во вселенной. Ничто не может устоять пред властью её.

Эта Истина есть Время!

Глава 3

Возраст: 21 год

Место: Москва

Поняв, как пользоваться ежедневником и какие возможности у него есть, я начал ШМЯКаться на каждом шагу. Стоило случиться какой-нибудь оплошности или результат происходящего меня не устраивал – в моих руках тут же оказывалась раскрытая книжка с датами и событиями. За три дня я воспользовался ежедневником полсотни раз. Можно ли вообразить столько поводов возвращаться во времени и изменять действительность? Единственное ограничение у этой «машины времени» было простым – невозможно переместиться в событие, которое ещё не произошло. Ежедневник позволял «скакнуть» только в уже пережитое, тем не менее, использование книги у меня быстро вошло в привычку.

Понеслась родимая по дорожкам ухабистым!

Я познал на себе действие великого слова «инерция». Её волна подхлестнула желание использовать ежедневник в водовороте своей прихоти со всей сладостью получаемого удовольствия. На второй неделе эксперименты с постелью уже казались детской шалостью в песочном квадрате.

Этика? Мораль? Закон? Совесть? Заветы? Конституция?

Теперь эти слова стали для меня туманно абстрактными понятиями. Я мог многократно проживать моменты, которые редко происходят в бытовой мясорубки будней. Входя в метро, офис, в гости или злачно-развлекательное заведение я чувствовал своё превосходство над окружающими. В моих руках оказался рычаг, поворачивающий ход происходящих событий по моей воли.

– Ты перестал сутулиться, – начала замечать Анька. – Зарядкой стал заниматься?

Я загадочно пожимал плечами и тихонько улыбался своему отражению.

– Молодец, – нехотя бубнил «Упырь», проходя мимо меня.

Через неделю, для меня она длилась не меньше полутора месяца, я всё-таки нашёл смелость признать некие минусы своего сосуществования с чудесным ежедневником. Во-первых, развлечения порядком мне поднадоели, а материальной пользы от него было, как от пьяного дворника в пустыни. Во-вторых похвастаться и потешить своё тщеславие было практически невозможно, а ведь признание своей чудесатости это как ни как закон жанра. Бетмен, Спаун и Человек-Паук – каждый ненароком находили себе обожательницу в юбке, которая могла бы тревожно кусать губы каждой ночью, когда супергерои влезали в свой облегающий латекс. Что ещё нужно мужчине для признания успеха, кроме славы?

Женщина!

Анька.

Проведя весь день в раздумьях, напрягая свои умственные остатки, мне пришлось разработать целый план для доказательства уникальности своего положения. Если Аня мне не поверит, то, конечно, ШМЯК всё исправит, но толку от этого будет совсем ничего. Поэтому пришлось воспользоваться киношным фокусом «Я знаю, что будет дальше».

Приехав к своей благоверной после работы, я быстренько позанимался с ней болтологией, и, спустя полчаса, заперся на кухне перед телевизором. Пятнадцать минут я просматривал один канал, затем другой, третий, четвёртый ну и так далее по железобетонной арифметической прогрессии. Канал – ШМЯК, канал – ШМЯК, канал – ШМЯК. Занятие это не дюже хитроумное, знай себе, запоминай, что происходит в сияющим прямоугольнике. Такое кунг-фу и мартышка освоит.

Але-ШМЯК!

– Ань! – отложив пульт, я встал посреди кухни лицом к ночному окну.

– Аушки? – вошла она на кухню.

– Ты заметила во мне перемены?

– Есть немного. В последнее время ты стал… ммм… Увереннее, что ли.

– Понимаешь, одной уверенностью дело не ограничивается. Я стал нечто большим.

– Ууу… – она округлила глаза, изображая, что она «просто в шоке» от моего высокопарного признания. – И что же, о Великий, произошло, что Вы осенили меня, простушку, сиянием своего снисхождения.

– А вот, что произошло! – говорю я, и, демонстративно развернувшись, указываю на ежедневник, который спокойно тёр свою обложку о скатерть стола. – Эта книга делает из своего хозяина повелителя времени!!!

– В каком смысле?

– В прямом.

– Ого! – Анька присела у стенки, прямиком напротив телевизора. – Слушай, а тебе какую подушку в «дурке» – помягче или как у всех?

Уверенно улыбаясь я склонился над ней. Всё верно – уровень безумия зашкаливал по всем существующим меркам.